Приключение Арчибальда Д'энуре: в поисках Фиала - Роман Сергеевич Тимохин
Рассчитав все сроки, предупредив всех, кого можно предупредить, Д’Энуре решился на аудиенцию у Августа; не стоило лишаться поддержки монарха, перед важными событиями, что должны были случиться с Империей в последующие годы. Его прошение было удовлетворено быстро и через пол декады он снова шел по коридорам Имперского дворца.
На этот раз Август принимал его в одиночестве и после почитающихся приветствий спросил напрямую:
– И что же Вам, господин Д’Энуре понадобилось? Неужели новая «исследовательская экспедиция»?
– Все именно так.
– Опять на север?
– Нет, в этот раз не на север, – Арчибальд отрицательно качнул головой.
Император нахмурился:
– Надеюсь не в Ритагрию? Сейчас видите ли не самое удачное время: отношения между нашими странами претерпевают не самые лучшие времена. Я опасаюсь, что Вы можете стать явным объектом провокации.
– Нет, я не собираюсь ехать туда.
Арчибальд заметил, как улыбка снова проявилась на лице юноши.
– Тогда, куда же? На запад, к эльфам или к вулкану? Сейчас, говорят, как раз должно настать время отличного молодого вина, – на этих словах он покрутил в руке свой бокал. – Или, может, на восток?
– И не туда, и не туда, – Д’Энуре решил не играть в шарады и сказал напрямую. – В Зултанат.
– В Зултанат?!
Казалось удивлению Императора не было предела и Арчибальд от неожиданности перепугался. Он попытался вспомнить последние новости с юга, но ничего критичного не всплывало в памяти. Торговля шла своим чередом; отношения с южными полисами были превосходными – говоря простым языком тишь, да благодать.
Август чуть отстранился и прищурился, разглядывая Д’Энуре. Тот все еще не понимал причин перемены настроения и попытался кинуть взгляд на секретаря, но та стояла статуей. Август, не меняя выражения лица поднял руку и щелкнул пальцами:
– Свиток посла.
Секретарь развернулась и направилась к его рабочему столу.
– Вы верите в судьбу, господин Д’Энуре?
Вопрос застал Арчибальда врасплох:
– Ну, да… хотя, скорее нет… но все-таки, да… – не определенно промямлил он в ответ. В этот момент подошла секретарь и вложила в протянутую руку Императора футляр для пергаментов. Он был богато украшен и не уступал в изяществе тем, что он видел у самого Августа и того, что он привез с севера. Юноша вынул пергамент, бросил пару ленивых взглядов на него, небрежно кинул его на стол и с чуть тише чем обычно произнес:
– Этот пергамент был доставлен мне послом Зултаната декаду назад, – глаза Арчибальда округлились, а юноша продолжал. – В нем говориться, что старый Великий Шах, скоропостижно скончался, но успел указать на своего наследника, старшего сына. Через четыре декады назначена коронация нового шаха и для укрепления доверительных отношений, они приглашают моего представителя на празднества.
– Кхе… – Арчибальд удивленно крякнул. В приглашении не было ничего странного: все новые правители рассылали такие приглашения. По уровню и статусу приехавших послов можно было определить дальнейшие отношения, что будут складываться между государствами. Но то, как это совпало с его желанием посетить Зултанат, можно было назвать исключительно проведением судьбы.
Видя, как Арчибальд сидит с выпученными глазами и отвисшей челюстью, Император подобрел:
– Лично я, не верю в судьбу, но даже мне ясно, что сама Мать-Богиня благоволит этой поездке, господин Д’Энуре. Как насчет того, чтобы поехать в Зултанат официальным послом. Конечно, Вам не придется вести переговоры и заниматься политикой.
– Я… я могу еще подумать, Ваше Величество? – голос старика был растерянным.
– Конечно, конечно! – беспечно бросил Август. – Никто заставлять вас не будет. Но помните, что это будет официальное посольство, едущее на коронацию. Если вам вдруг понадобиться помощь в ваших исследованиях, наврятли новый шах Вам откажет, господин Д’Энуре.
Ядовитый тон искусителя удавался Августу на славу; он им даже гордился.
– Тогда, я бы взял пару дней на размышление.
– Отлично, о большем я Вас и не прошу. Но не больше пары дней: подготовка нескольких послов, дело долгое и хлопотное. Через пять, самое большое десять дней они должны уже покинуть Капитолис.
Вечером их посетил Сиптх, узнать, как прошло общение с Императором. Они сидели втроем, (Тог’рек был на задании), и попивали чай, что постоянно приносил Глава гильдии охотников. В этом мире основную массу чая выращивали на его родине, в Питакиибуми, и он к нему пристрастился. Эта привычка удивляла Д’Энуре: Раманджа, в отличии от той же Рапши, был бумийцем лишь в четвертом поколении и откуда у него взялась привычка к чаю, было не ясно.
Арчибальд рассказал им о разговоре с Августом и Сиптх рассмеялся в свою густую бороду:
– Ху-ху-ху! Как говорят сами зулти, Мать-Луна благоволит Вам, господин Д’Энуре. Если все складывается так удачно, то не вижу причин переживать.
Арчибальд вспомнил, что в религии Зултаната, ночь, и Мать-Луна, в частности, ассоциировались с удачей. Их религия стояла на почитании Отца-Солнца, Матери-Луны, светло-серого спутника этой планеты, и Темного Брата – огромной планеты, что раз пять-десять лет, на одни сутки, полностью закрывало от солнечного света южную часть этого мира.
Солнце давало им свет и тепло, но было строгим, как отец. Если человек получал тепловой удар – это Отец-Солнце предупреждал его, о недопустимости его действий, вне зависимости от их контекста. Ночь же, была временем рисковых, разгульных и опасных дел. Поэтому луна и почиталась, как Мать-Луна, что заботливо прикроет тебя от отцовского гнева.
– А Его Величество не сказал, как вы будете добираться? – выдернул Арчибальда из раздумий Раманджа.
– Поедем в каретах до Белого Града. Затем пересядем на корабль. Император уже послал своих людей бронировать гостиницы и корабль. В Зултанате нас обещали встретить.
– Три дня до Белого Града, еще три морем. Выходит, что времени на сборы у Вас совсем нет?
– Выходит, что так. Дожидаемся Тог’река и отправляемся в путь.
– Ну, этот будет рад посетить родные края, – пошутила эльфийка, вызвав у Арчибальда улыбку на лице.
– А он успеет вернуться?
– Должен. Я дал Нируну, магическое зеркальце, на всякий случай. После нашего чаепития я свяжусь с ним.
– Нирун… – задумчиво протянул Сиптх, – это заклинатель светлой магии, что путешествует с группой Аксинтона, верно?
– Да, это жрец их группы.
Д’Энуре голосом выделил слово «жрец». Между жрецами и заклинателями не было вражды – у каждого было свое поле для действий. Но один камень преткновения все-таки имелся: заклинатели считали религию пережитком прошлого и тактично употребляли в своих словах не церковные термины, такие как «жрец», «инквизитор» или «паладин», а более научные, например, «заклинатель» или «воин светлой магии». Те тоже в долгу не оставались, считая заклинателей падшими душами, что после смерти не ждет упокоение, справедливо отмечая, что большая часть нежити, или являлась «колдунами» при жизни, или же была ими призвана.
Сиптх чуть сморщился:
– Пусть
